Моя школа в online ЯНТАРЬ И ЛЬДЯНКА
ШКОЛА ДЛЯ НАСЛЕДНИКОВ
— Дарел, ты мерзкий мальчишка! — отчаянно закричала девочка, с трудом выкарабкиваясь из сугроба внизу холма.
На его вершине возвышалась хрупкая фигурка, закутанная в нелепый полосатый шарф по самый нос. Ветер трепал рыжие вихры и разносил по округе звонкий победный смех.
— Анаис! Деточка! — К девочке, раздраженно смахивающей снег с серебристой шубки, охая и ахая спешила нянька, тяжело проваливаясь в снег. — Вы в порядке, звездочка моя ненаглядная?
— Отстань. — Анаис оттолкнула заботливые руки. — Я сейчас догоню его и отомщу! Мало не покажется!
— Ох, не след вам такое говорить. — Женщина бережно стряхнула не тающие в белоснежных волосах снежинки и поправила растрепавшуюся косу.
— Хочу и буду! — Девочка топнула ногой и обратила пылающие злобой ярко-голубые глаза наверх.
Мальчишка показал ей язык и исчез. Ей оставалось лишь стиснуть кулаки и пообещать, что однажды она с ним за все поквитается. И за пролитые на платье чернила, и за дохлую лягушку в сумке, и за сегодняшнее катание с горы.
— Вижу, — раздраженно отмахнулась я от Капли.
Я действительно видела, что линии выходят криво, но пусть бы сама попробовала в точности повторить рисунок этой треклятой картины ледяными узорами на стекле. Хорошо повелевать водой — в лучшем случае отправят помыть Главный зал в компании с огневиками, дабы те шустро подсушили обрушившееся на него наводнение. А мне и еще нескольким «счастливчикам», чьей основной стихией является лед, поручили украшение замка к празднику Зимы. Узнать бы, у кого возникла гениальная идея разрисовать окна портретами величайших выпускников, да отморозить бы ему что-нибудь за гениальность. Можно подумать, мы на эти возвышенные лица в зале Почета не насмотрелись!
— Вы только посмотрите, Цапля и Ледышка!
Насмешливый голос заставил вздрогнуть. Линии ледяного узора окончательно искривились, превратив придворного императорского мага в нечто больше похожее на богомола. Или кузнечика.
Я стиснула кулаки и почувствовала, как во мне закипает привычная ярость.
— Какого демона ты здесь забыл, Янтарь? — как можно спокойнее поинтересовалась я, по опыту зная — чем больше бешусь, тем веселее ему становится.
— Гуляю, — нахально отозвался парень, прислоняясь к стене и щуря золотисто-карие глаза.
— Гуляй в огненной башне, здесь тебе не рады. — Я отвернулась и, вздохнув, взмахом руки стерла нарисованное, начиная все сначала.
— Боюсь, ваше ледяное магичество, некоторые с вами не согласятся. Не так ли, Капелька?
Подруга покраснела и спряталась за меня, прижимая ладони к запылавшим щекам. Я закатила глаза. И что они в нем находят? Мерзкий, беспринципный, обожающий издеваться над окружающими мальчишка, уверенный в своей неотразимости.
— Живопись тебе никогда не давалась, — продолжал насмехаться он, наблюдая за моей работой.
— Убирайся, — прошипела я сквозь зубы, начиная терять самообладание. Мы всего неделю назад отбыли наказание за драку в столовой, не хватало еще схлопотать очередное перед самым праздником.
— И не подумаю.
— Янтарь, я прошу по-хорошему.
— Мне не терпится увидеть, как ты это делаешь по-плохому, — заверил он меня.
Нет, честное слово! Есть предел моему терпению!
Я знала, что ледяные стрелы он остановит без труда. На то и был расчет: разом обернувшееся талой водой оружие начало стремительно замерзать на полу и, пока Янтарь шутя отбивался от летящих на него осколков льда, подбираться к его ногам, почти незаметно карабкаясь по штанине хрупким, полупрозрачным вьюнком, чей шип внезапно уперся ему в горло, легонько прокалывая кожу.
Парень изумленно замер, не гася пляшущие в руке языки пламени. По шее скользнула крохотная алая капля, теряясь в вороте рубашки.
— Льдянка! — испуганно вскрикнула Капля. — Ты что творишь?
— Он сам напросился, — прошипела я, стискивая кулаки.
Лайн — расстояние, равное приблизительно двум миллиметрам.
Дверь отворилась, впуская ректора, и мой невероятный сказочно-неприличный жених поспешно соскочил с подоконника.
— Сядь, не мельтеши. — Ректор устало махнул на второе кресло, после чего прошел к столу и уставился в окно.
Несколько мгновений он позволил нам любоваться идеально уложенными темными волосами с проблесками седых нитей, веером рассыпавшимися по плечам, и затейливыми серебристыми узорами на синем плаще, после чего повернулся и вперил в нас взгляд внимательных карих глаз.
— Ну и как это понимать?
— Он первый начал, — буркнула я, прекрасно сознавая, что объяснение выглядит по-детски, но иного найти, увы, не могла.
— Я просто сказал, что она не умеет рисовать. — Янтарь развел руками. — Чистейшая правда, между прочим, после которой вовсе не обязательно было кидаться в меня ледышками.
— Вам самим еще не надоело? — в очередной раз спросил он без особой надежды услышать положительный ответ, поэтому тут же продолжил: — Ведете себя как дети малые. Первокурсники больше благоразумия проявляют, чем два взрослых выпускника. Глядя на вас, я всякий раз думаю, что совершеннолетие надо перенести с восемнадцати на двадцать один, как это было принято в некоторых королевствах ранее.
— Мне уже двадцать один, — ввернул Янтарь, разглядывая потолок с невинным видом.
— Значит, в вашем случае на тридцать! — отрезал ректор. — А вообще мог бы вести себя соответственно возрасту и подавать пример младшим! — Он махнул в мою сторону.
Я скривилась. Три года разницы имели какое-то значение лет пять назад, но точно не сейчас. Хотя лично я бы предпочла официально считаться ребенком хоть до пятидесяти, потому что в таком случае мне не нацепили бы эту гадость. Кольцо в ответ на мое движение призывно сверкнуло бриллиантом, и я раздраженно спрятала руки в рукава платья.
— Значит, так. — Не дождавшись от нас слов раскаяния и признания своей вины, лир Сэндел грозно сдвинул на переносице черные брови и вынес вердикт: — Три ночи дежурств. За каждый инцидент с вашим участием во время обходов буду добавлять по ночи.
— Или я могу сообщить о произошедшем его императорскому величеству, — словно невзначай бросил ректор.
— Не надо! — в один голос выпалили мы с Янтарем.
— Вот и прекрасно. — Ректор улыбнулся нашей покладистости и тому, что упоминание Императора всякий раз производит на нас нужный эффект. — Можете идти.
Янтарь тут же вскочил, а я терпеливо подождала, пока он скроется за дверью.
— Ты что-то хотела, Льдянка? — Лир Сэндел несколько озадачился, когда я не поспешила скрыться с его глаз, как это делала обычно.
Лицо ректора помрачнело. Он потер лоб кончиками пальцев, и я поняла, что уже знаю ответ, но все-таки дождалась, пока он произнесет:
— Школа официально считается независимой от императорской власти, — пробубнила я, не столько надеясь его переубедить, сколько оттянуть момент, когда поражение будет окончательно признано.
— Считается. Официально, — согласился ректор. — А ты официально считаешься принцессой суверенной провинции, вольной творить все, что душе угодно. И как? Получается?
Жестоко. Я поджала губы и поднялась.
— Вам лучше как можно скорее принять все, как есть, ваше высочество, — бросил мне в спину лир Сэндел, неожиданно сменив тон. — Жизнь станет проще.
— Для кого? — уточнила я, чуть обернувшись. Но на этот вопрос ответа не получила. Ректор лишь неуловимо пожал плечами.
Я едва удержалась от хлопанья дверью и подошла к высокому стрельчатому окну, вглядываясь вдаль сквозь цветные стеклышки витражей. Отсюда дворец Императора, стоявший на возвышенности, был как на ладони, но больше походил на составленную из разноцветных кусочков картинку для малышей.
— Дом, милый дом, — хмыкнул Янтарь за спиной, заставив меня подпрыгнуть.
— Какого беса? — возмутилась я, оборачиваясь. — Тебе больше заняться нечем, кроме как меня доставать?
Почетная приставка к имени дворянина мужского пола, лира — женского. Дворянский титул передается по наследству или даруется Императором, однако все маги, окончившие Тарос, также получают эту приставку к имени. В отличие от дворянской она не передается по наследству.
Вместо ответа Янтарь вдруг притянул меня свободной рукой за талию и впился поцелуем в губы.
Мою внезапную растерянность парень, кажется, принял за покорность и выпустил запястье из захвата, скользнув ладонью по плечу на шею, но я толкнула его в грудь и завершила начатый минуту назад замах. По пустынному коридору разлетелся звонкий звук пощечины. А я для верности еще и отскочила назад.
— Ты ведь в курсе, что ударила принца Закатной Империи? — поинтересовался Янтарь ровным голосом, и было совершенно непонятно, какие мысли блуждают в этот момент в его голове.
— Вот поэтому, Ледышка. Именно поэтому, — перебил он, не дослушав гневную речь о древности и величии моего рода, с которым императорской семье и не сравниться. — У нас все равно никогда не будет самостоятельного выбора. А ты, по крайней мере, не страшная.
Я так и замерла с открытым ртом. Вот нахал! Ну и заявления!
— А зачем нужно было?.. — Я машинально коснулась пальцами губ.
— Интереса ради, — оскалился ненавистный жених, и мне тут же захотелось распять его сотней ледяных стрел. — Не умеешь ты целоваться, Ледышка, хочешь, научу?
Он шагнул вперед, и вокруг меня тут же выросла стена из прозрачных шипов, губы огневика расплылись в предвкушающей усмешке, в ладонях заплясали языки пламени, но в этот самый миг я услышала странный звук.
— Стой! — Я предупреждающе подняла руку, шипы растаяли и, повинуясь моему движению, без следа впитались в каменный пол. — Ты слышал?
— Дверь скрипнула. — Янтарь пожал плечами, но тут же сам насторожился, подумав о том же, о чем и я: среди ночи в спящей школе этому звуку взяться неоткуда.
Высокие дубовые двери, украшенные эльфийской резьбой, изображавшей различные проявления водной стихии, были распахнуты настежь. Но они и не запирались уже неизвестно сколько лет после того как Школа перешла от раздельного обучения адептов разных стихий к совместному. На первом этаже находились служебные помещения, комнаты для занятий и отдыха, и я решительно направилась туда — может, просто кто-то из учеников засиделся за книжками или отработкой пассов? Но Янтарь резко ухватил меня за локоть.
— Наверху, — коротко бросил он, прежде чем я успела возмутиться, и для верности показательно ткнул пальцем в потолок.
Сначала я машинально вскинула взгляд и увидела над собой лишь серые каменные плиты, и только потом в воцарившейся тишине различила едва слышные цокающие звуки, словно по плиткам стремительно пробежала мелкая собачонка.
Янтарь меня опередил, хоть в какой-то момент я и поймала себя на желании напустить льда под его ногами и полюбоваться, как он красиво врежется своим благородным профилем в ступеньки. Когда несколькими мгновениями позже я выскочила вслед за ним на второй этаж, огневик грубо оттолкнул меня в сторону, благодаря чему ядовитый плевок василиска зашипел, испаряясь на перилах, а не превратил меня в новую оригинальную статую к празднику Зимы.
Чтоб мне к Злотверу провалиться! Откуда здесь взялся василиск?!
Ящерица, в свою очередь, видимо, задалась вопросом: откуда здесь взялись люди, и только поэтому на несколько секунд замерла, пялясь на нас выпуклыми желтыми глазами.
Опыта битвы с василиском лично у меня не было, но что-то подсказывало: если мы не хотим увековечить себя в камне, лучше поторопиться и избавиться от ящера как можно быстрее.
В тот самый миг, когда на монстра обрушился десяток моих сосулек, Янтарь додумался ударить по нему огненной волной. Василиск шмыгнул в сторону, разъяренно шипя, пламя безрезультатно расплескалось по стене, а ледяные иглы разбились на сотни осколков. Я метнула на огневика рассерженный взгляд, но ящер очередным плевком призвал нас уделить все внимание ему.
Он был очень быстрым. Иногда уследить за перемещением в полумраке серебристого тела не успевал даже взгляд, спасало только то, что для плевка василиску требовалось замереть и прицелиться, накапливая слюну.
Гарх — вид одомашненной нечисти, по телосложению похож на пса, но тело покрыто чешуей, его присутствие в доме отпугивает большую часть мелкой нечисти, а также гархи частенько используются для охоты.
Янтарь и Льдянка. Школа для наследников
Не одну сотню лет в школу магии Тарос отбирают самых одаренных детей со всей Закатной Империи. Здесь не имеют значения ни происхождение, ни родовитость, ни богатство. Даже истинные имена остаются тайной.
Но и за высокими стенами Тароса нельзя спрятаться от судьбы.
Дарел — будущий повелитель огня. Анаис — наследная властительница ледяной стихии. Двое, с детства предназначенные друг другу и с детства ненавидящие друг друга. Им предстоит победить в ожесточенной борьбе, и в одиночку сделать это невозможно.
И только сердце может подсказать, кто друг, а кто враг. Только любовь способна усмирить бушующее пламя и растопить холодный лед.
— Сама напросилась. — Его губы расплылись в самодовольной усмешке.
Он стоял совсем близко, не касаясь, но я даже вдохнуть толком не могла, опасаясь задеть его грудью.
— Отвали, — буркнула я, отворачиваясь. И от шара, и от этой ухмыляющейся физиономии. В ноздри бил раздражающе-знакомый запах — сушеной травы и меда, отдающий легкой горчинкой полыни. Очень приятный, в общем-то, запах, если бы он не принадлежал самому ненавистному на свете человеку.
— Не надоело проигрывать? Когда ты уже сдашься, Ледышка? — Дыхание шевельнуло мне волосы у уха, вызывая дрожь омерзения.
— Никогда, — отчеканила я, сгибая колено.
Янтарь скривился, сдавленно охнув, а по коридору разлетелось грозное ректорское:
— Опять?! Да сколько же можно терпеть ваши выходки? В мой кабинет! Оба! Живо!
Еще от автора Дарья Снежная