Дмитрий волошин онлайн обучение

Дмитрий Волошин

Сооснователь OTUS.RU, ex-венчурный партнер FortRoss Ventures

Закончил ГУУ, где получил степень MBA (MBI) в 2008 году. Кандидат педагогических наук, доцент, автор монографии «Концепция непрерывного обучения».

В 27 лет стал CIO крупного научно-производственного холдинга, в 2012 году присоединился к команде Mail. Ru Group и возглавил департамент исследований и образования.

С 2016 года — директор корпоративной сетевой академии «Ростех», с 2017 года — старший вице-президент УК «ПроОбраз». Советник ректора МАИ, член общественно-делового совета при Правительстве РФ.

Сооснователь компании Otus, специализирующейся в области онлайн-образования. Автор книги “Образованец в большом городе”.

Рост, Масштабирование, Выход на международные рынки, Поиск инвестиций, Кризисное управление

Отзывы

Работаем с Димой Волошиным как с ментором нашего проекта уже более полутора лет, c марта 2019 года. Хочу отметить три момента в нашем сотрудничестве которыми я дорожу и которые на мой взгляд особенно нам полезны. 1) Сотрудничество с Димой — это разговор про бизнес. Можно это называть менторством, консалтингом, обратной связью основателям. В общем, как угодно. Но факт в том, что в лице Дмитрия я нашел человека, с которым можно откровенно поговорить о бизнесе, получить честную обратную связь, проверить свои гипотезы или развеять свои сомнения.2) Это разговор про стратегию и цели. Куда идти? Какие цели у фаундера и у проекта? Ка выглядит успех? Что надо сделать, чтобы там оказаться? Это все вопросы, на которые невозможно честно ответить без грамотной помощи человека, который может свежим взглядом посмотреть на твой бизнес со стороны. 3) Это ежедневная помощь в реализации того, о чём договорились в рамках стратегии. И это огромная разница по сравнению с армией консультантовкоучейменторов который больше напоминают дорогостоящих психологов, задающих банальные риторический вопросы. Сотрудничество с Димой — это больше про партнёрство и реальную помощь проекту. Начиная от полезных контактов до практических советов по самым злободневным темам с которыми сталкивается бизнес еженедельно.

“Сотрудничество с Дмитрием помогает быстрее достигать целей. Мы смогли определиться со стратегией развития школы, сфокусироваться на главном. При его участии сформировали сильную продуктовую линейку и до конца года увеличим в два раза количество курсов. Мне, как фаундеру школы, ценна экспертиза Дмитрия по развитию школы и личная поддержка по вопросам, которые не обсудишь с командой.”

Подкасты ментора

Дмитрий Волошин (OTUS.ru) – про взаимодействие ментора и предпринимателя, клуб менторов и свой профессиональный путь

Другие менторы
домена Edutech

Сегодня наш гость — Дмитрий Волошин. Основатель клуба менторов Mentorclub. ru, сооснователь OTUS. RU, специализирующейся в области онлайн-образования, венчурный партнер FortRoss Ventures. Кандидат педагогических наук, доцент, автор монографии «Концепция непрерывного обучения», Автор книги «Образованец в большом городе».

– Дмитрий, рад тебя приветствовать в нашем подкасте! Наконец-то самый главный человек в Клубе менторов, идеолог, задумщик и новатор в плане менторинга в России.

Мы сейчас только формируем наше сообщество. До тех терминов, которые ты обозначил, я думаю, нам идти лет пять точно.

– Расскажи, кто такой Дмитрий Волошин? Кем ты сам себя считаешь?

– Я себя, наверное, считаю в большей степени предпринимателем. Предпринимателем не в смысле бизнесменом, человеком, который зарабатывает деньги.

Не думаю, что я хорошо умею зарабатывать деньги. Я их как-то умею зарабатывать.

Мне нравится новое. Мне нравится предпринимать, создавать какие-то новые сущности, которых раньше не было. И мне нравится этим сущностям приделывать ноги, потом отходить и создавать новые сущности.

Я такой человек, наверное, стартапер, у которого есть идеи в голове. Я их запускаю на морально-волевых, либо на нетворке или на своих каких-то деньгах и так далее. И потом через какое-то время они мне становятся, не то, чтобы, скучны, а уже банальны. То есть уже какая-то рутина начинается. И я занимаюсь чем-то другим.

Наверное, я такой человек.

“Как вспоминаю первые два года бизнеса, у меня это просто холодный пот по спине”

– Ты сказал, что бизнесмен — это про зарабатывание денег. А чем отличается в этом смысле его мышление, бизнесмена от предпринимателя, как думаешь?

– Мне кажется, бизнесмен — это человек который готов использовать существующие схемы, даже более склонен использовать существующие схемы. Не рисковать, не придумывать новое, а он сфокусирован на деньгах.

И в этом смысле, бизнес как нечто устойчивое, воспроизводимое, повторяемое, то, что можно подсмотреть у других, скопировать и запустить под своим брендом — это штука, конечно, гораздо менее опасная и чаще приводящая к какому-то конкретному результату нежели чем, например, инновационный стартап, где нужно что-то придумывать, душу вложить. Это не значит, что бизнесмен не вкладывает душу.

Просто когда ты делаешь что-то совсем новое, то там большая часть души, там много нужно чего вложить. Поэтому в этом отличия. В том новом, что создаётся.

– Какие ключевые этапы предпринимательства были в твоей жизни, где ты сам менялся? Ты понимаешь, что ты стал другим. Были такие?

– Да, конечно. Это же целая огромная история с предпринимательством.

Но самый первый этап заключался в осознании того, что мне это может быть по силам, в принципе, что мне это может быть интересно. То есть оно базировалось на основе представления о том, что я хочу сделать что-то «свое». То есть желание вот этого «своего» оно для меня было триггерным.

Когда ты работаешь в большой компании, тогда ты работаешь по неким правилам игры, они всегда есть. Они могут быть очень сложные, они могут быть очень жёсткими, а могут быть более какие-то либеральные и так далее. Но все равно ты играешь по чужим правилам. Все равно ты эти правила не формируешь. И я дошел до такого момента в развитии своего этого ЧСВ, что мне стало скучно и неинтересно играть по чужим правилам. Мне захотелось играть по своим.

– А по чьим правилам ты играл, если коротко? Твоя карьерная лестница без предпринимательства?

– У меня был мой прообразовательный опыт. Две ступени в жизни: полжизни — айтишник, полжизни — образованец. Поэтому у меня две составляющие.

Если говорить про образовательный опыт, то сначала я пять лет был в Mail.ru, который VK сейчас называется. Потом у меня был эпизод в Ростехе. И после Ростеха я уже решил, что хватит. Уже очень хочется попредпринимать, как говорится.

За что, конечно, Ростеху спасибо большое.

Это самое первое, самое главное.

Хочется своего, хочется со всех точек зрения: хочется свой продукт оригинальный, хочется свои процессы наладить, как это правильно.

Денег заработать хотелось. Потому что казалось, что предпринимательство — это верный путь увеличить свое благосостояние. Ну, и так далее. То есть вот эта вся мотивация собралась в клубок. Ну, и дальше был период прыганья по граблям. Откуда у меня, собственно, появилась идея с менторингом.

– Какие качества тебе помогли выдержать эти 2 года, не бросить и всё-таки выйти на правильный путь?

– Так не работает?

Как это американцы называют: Skin in the game, «шкуру на кон». Если не «шкуру на кон», то это не работает.

Поэтому мне очень нравится история, которая, когда «нет, то и нет».

Опять же, ничего плохого не произойдёт, на самом деле. Потому что мы проигрываем часто. Это часть жизни. Но когда проигрывать очень не хочется, когда это в голове сидит, что альтернатива — это костюм, портфель, каждое утро на работу или ты делаешь свою игру, то тебя это драйвит.

И 2 года меня это драйвило. Драйвило настолько, что я 24/7 «хреначил». Это гипербола, конечно, но «хреначил» я много.

“Первые дни менторинга — как первый секс”

– Какой был этап после этих двух лет? И на каком этапе ты сейчас находишься как предприниматель?

– Следующий этап был, я бы назвал его, размышлений.

После того, как стало понятно, что бизнес «sustainable», он устойчивый, будет расти и всё ок. Это, в принципе, достаточно быстро становится понятно.

– Как ты сформулировал первый раз слово «менторинг»? Смотрел, как называется то, что ты делаешь? Сопровождение бизнеса, консультирование и так далее. Точка «ага» в какой момент наступила?

– Слушай, я не помню, откуда слово взялось. Я пытался понять, чем я занимаюсь.

У меня свой первый собственный бизнес, и я пытался эту деятельность разложить, технологизировать и понять, что я делаю. Потому что я делаю явно не типовые вещи.

Например, я занимался развитием команды менеджерской. Это то, что никакая помогающая профессия не делает.

Если мы говорим про консультанта какого-то, то он сделал стратегию и ушел. Есть коуч, он мозг выносит фаундеру. Трекер — он с командой делает HADI-циклы и прочие истории.

А у меня получалась совсем другая история. Я вроде и стратегию создавал, и фаундеру мозг вправлял. Не только самому себе, но и партнёру. И команду менеджерскую развивал как консультант.

То есть у меня получилось много разных активностей из разных сфер деятельности, которые не имели общего названия.

И название это должно быть какое-то не попсовое. То есть какое-то нормальное должно быть.

Все, что со словом «бизнес» мне казалось, что делать нельзя.

«Бизнес-трекер», «бизнес-консультант». Потому что это как бы заезженное, инфоцыганщина и так далее.

И потом откуда-то всплыло это слово «менторинг». Я не знаю откуда.

И собственно всё, я не закладывал. Оно совершенно само как-то случайно получилось.

– А ты помнишь первые дни менторинга? Как они получились?

– Да, конечно, конечно! Как первый секс.

– Да, да, да. Деньги — точно лучше секса. Это правда! (смеется)

То есть у меня тогда был OTUS.RU, я его менторил. Была такая работа в полунайме в этом фэмили офисе. И в голове крутилась тема с менторингом.

И в какой-то момент с партнёром по фэмили-офису мы друг друга сильно не поняли.

Оказалось в какой-то момент, что у меня нет работы. Ну, то есть, первый раз в жизни работы нет. При этом много обязательств.

Я рассчитывал на этот доход от этого фэмили-офиса.

Не в смысле он меня уволил, а в смысле мы друг друга не поняли. Так бывает иногда. Вот.

И дальше у меня была развилка: то ли мне идти брать какую-то серьезную операционную роль и зарабатывать деньги и дальше понятно. Или попытаться придумать что-то новое. И вот тут оно у меня и произошло. Менторинг.

Я написал первый пост. Я ещё не очень понимал, что я буду делать. Но, когда, «задница голая», то бегаешь быстро, оказывается. Вот я быстро бегал.

Ко мне обратился мой знакомый Лёша Вагин. Это компания Эквио, это LMS- системы. Он говорит «О, прикольно! Я хотел бы воспользоваться твоими услугами.» И мы договорились. И потом мы 2 года сотрудничали. И за это я Лёше очень признателен, он замечательный человек.

– А сколько нужно времени, чтобы понять, что ментор и менти друг другу подходят? Или не подходят?

– По ощущениям, где-то неделя.

То есть у тебя первый год, когда ты проводил сессию и свою первую менторинговую работу, быстро отваливались те, с кем ты не можешь работать, или затягивался этот процесс?

Затягивалось все, потому что я ж не знал ничего, что такое хорошо, что такое плохо. А потом у меня не так много менти было, понимаешь?

Вроде ты видишь, что не складывается. А с другой стороны, а может сейчас сложится, а может так и надо.

Ты же когда первопроходец, ты не понимаешь ничего, ни причин, ни следствий. И решения твои кривые.

Во-первых, я брал всех. Во-вторых, работал со всеми.

В-третьих, я не отказывался ни от кого. Но это было как с моим бизнесом. Сразу в бой.

– А где ты учился в этот момент? Ты понимал, что тебе не хватает знаний? Даже, скорее, пока методология у тебя не была выработана, как на сегодняшний момент ты её сформулировал, систематизировал и так далее. Откуда ты брал информацию, как ты должен поступать дальше? Или это все на уровне интуиции исключительно было?

– Это было исключительно на уровне интуиции. Ничего такого.

Есть какие-то отдельные решения.

Когда-то это была туфта, когда-то — не туфта, ну как обычно.

“Сейчас задача минимум — не потерять бизнесы, задача максимум — это сделать выручку предыдущего года”

– Что сейчас происходит в тех бизнесах, которые ты менторишь? И как повестка поменялась с твоими менти в текущей ситуации?

– Ну, все ждут кризиса, разумеется. Всем было сказано, что будет кризис. Все в это поверили и все ждут кризис.

Реально никто не ощущает. Но я же не работаю с какими-то «купи-продай»компаниями. Они, наверное, «задница». Потому что там логистические цепочки накрылись.

А что касается образовательного бизнеса, айтишного бизнеса, там пока тишь да гладь.

Есть большой эмоциональный фон. Там люди читают, что все уехали. Или считают, что доллар станет 500 руб.

Никто ж ничего не знает, потому что беспрецедентно. Все пугаются и пугают других.

В этих бизнесах все нормально. Все делают такую штуку как business continuity plan. Если наша выручка упадёт на 30% , то как мы отреагируем?

Если упадёт на 50, как мы отреагируем? Если упадёт на 80, то где мы похороним бизнес? То есть какая-то такая история.

Я всех заставляю эти планы делать. Обычно, 30% падения выручки все выдержат. Потому что все привыкли жить на свои, это уже не очень стартапные истории и тд.

50%-ная история, конечно, больновато. Сильно больновато. Но в целом, ощущение такое, что вроде не должны потерять бизнесы. Потому что «минимум задача» — не потерять бизнесы.

«Задача максимум» сейчас — это сделать выручку предыдущего года, т. е. нулевой рост.

Кто-то считает это очень амбициозным, кто-то говорит «нет, с хрена ли, а где наша прибыль?».

Короче, никто не знает, все сидят и ждут. Думаю, что до июня все будут ждать. А там как закончатся запасы, там начнётся самое приключение.

– А в этих условиях, как ты считаешь, ментор бизнесу больше нужен или сейчас не до таких взаимоотношений?

– Я думаю, что сейчас хорошая ситуация, чтобы не рыпаться. Так я скажу.

То есть сейчас, если б я был предпринимателем, то я ментора бы не искал. Честно скажу. Почему? Потому что я не понимаю, что будет, вот честно! Вот я тебе сейчас сказал про 8% падения ВВП. На самом деле, это огромная величина!

8% падения ВВП — это трэш. То есть это, прям, жуть. А ты спокойно сидишь, такой, улыбаешься. Почему?

Потому что ты понимаешь, что это — «бабка надвое сказала», «Дима надвое сказал».

Поэтому я бы пару месяцев посидел, а потом бы начал искать. Потому что, это может быть, цинично прозвучит с учётом всего происходящего, происходят вещи очевидно драматические, кризис — это ещё и возможности, что-то новое.

Все говорят, что компании уходят с российского рынка, сейчас мы захватим. Правда, я не видел, чтобы реально кто-то уходил. Может продукт какой-то и уйдёт. Может случится страшное и кто-то уйдёт. Все равно возникает что-то новое, какие-то возможности. И здесь хорошо бы реализовать эти возможности. Реализовать их быстро. А быстро — это значит вместе с тем, у кого есть такой опыт. Я думаю, что месяца через два на менторов будет, как раз, бум, когда станет ясно, как перестроилась экономика, плюс-минус. И тогда с менторством все станет получше. Собственно, тогда ещё больше будет понятно, зачем нужен менторинг.

Три главные задачи Клуба Менторов

– Расскажи про Клуб Менторов. После того, как он существует уже, как минимум, несколько месяцев, в чем его основной замысел, стратегия? Можешь рассказать, для кого этот Клуб? И кому он нужен в первую очередь?

– Ну, понятно что Клуб состоит из менторов. У Клуба есть три задачи. Первая: максимально прагматичная — формирование pipeline новых менти. У нас есть 50 человек, кто-то из них свободен и хочет заполучить в свои цепкие лапки нового менти, все понимают, что проще действовать от Клуба, чем действовать в одиночку.

То есть у нас есть сообщество, которое использует объединённые PR и маркетинговые ресурсы, чтобы привлекать новых менти. Плюс второй момент, что всё-таки, когда люди приходят: одно дело — они приходят к Диме Волошину, другое — они придут в Клуб. И все как-то подспудно понимают, что если Дима Волошин облажается в менторинге, то за ним стоит Клуб, который ему «надает люлей» за то, что он облажался. Как-то к Клубу больше доверия. И это правильно. И это хорошо, потому что мы формируем некий стандарт этой новой отрасли или новой сферы деятельности. Это первая задача — формирование pipeline.

Вторая задача: учиться. Мы, в силу того, что не имеем большей части инструментов, фреймворков, решений, мы не можем быстро научиться, кроме как учась друг у друга. Поэтому вторая задача Клуба — это сделать так, чтобы люди друг у друга учились.

Да, вот это такая важная большая история.

И третья задача, я о ней упомянул, это просветительская. Это рассказывать как можно большему количеству людей, что такое менторинг. Способствуя и привлечению новых менторов, и привлечению новых менти, и формированию некоего коммьюнити вокруг коммьюнити.

Так сейчас выглядит концепция.

– С точки зрения менти, как сейчас, выглядит поиск ментора? И каким образом формируется в голове у предпринимателя запрос на менторинг? Что он делает сейчас и как изменится его поведение, когда он узнает, что есть Клуб?

– Сейчас он, скорее всего, ищет некоего помощника, когда попадает в какую-то сложную ситуацию.

Например, когда растёт не так быстро или у него какие-то операционные проблемы. То есть он сейчас ищет помощника, отталкиваясь от проблемы. То есть, когда возникает кризис.

А если бы он знал больше про менторинг, он бы действовал абсолютно по-другому. Он бы привлекал ментора не тогда, когда наступил кризис, а до этого момента. Идеальный образ результата, что компания, как только образовалась, они сразу думают про ментора. Есть люди, какой-то человек, который позволит потратить меньше времени. Хрен с ними, с деньгами, главное — потратить меньше времени на то, чтобы развить этот бизнес. И вот это куда более существенная польза от менторинга.

– Ты как-то сказал, что пять лет отдаешь на глобальную перестройку менторинга в России с использованием Клуба и можно будет оценивать твой вклад в эту идею. Как бы ты для себя через год -два-три признал бы успешным это движение? Чем ты меришь? Количеством менти? Количеством match между менти и ментором?

– Если совсем честно, то количеством успешных выполненных проектов. Но померить это сложно. Дело не в том, что информацию собирать сложно, это не самая большая проблема. А в том чтобы понять, критерии успешности менторинга, потому что ментор участвует в проекте опосредованно через фаундера.

Ну, и в ряде случаев через менеджеров. И понять, где его вклад, а где не его вклад, хрен его знает. Это одна большая, на самом деле, проблема менторинга.

Я бы мерил количественно, в штуках. То есть это количество успешных менторов, которых удалось вовлечь, обучить, привлечь. Возможно, то количество участников Клуба. Было бы правильно так рассуждать.

И количество проектов, в целом, который ведёт Клуб. Я был бы доволен, если бы через три года количество участников Клуба составляло бы 400-500 человек, а количество проектов превышало бы 1000. Ну, в моменте, я имею в виду. Что 1000 проектов ребята ведут в моменте.

Ну, по мне это был бы хороший результат.

– У тебя сейчас есть два менти, Клуб, преподавание. Ты столько всего делаешь, интересно, как строится твой день? Ты можешь рассказать?

– Сейчас могу. У меня сейчас, на самом деле, основной приоритет — ребёнок. У меня в конце ноября родился ребёнок. Я решил для себя попробовать побыть отцом. То, чего у меня раньше не было. У меня это третий ребёнок, но до этого я так не делал.

Поэтому у меня есть сейчас основная задача — проводить много времени с ребёнком, эмоционально, прежде всего, всё это прочувствовать.

Всё остальное, честно скажу, я делаю по остаточному принципу. Поэтому, если тебе кажется, что я много делаю — это прекрасно. С моей точки зрения, я не делаю, практически, ничего.

Ну, вот на этот год я решил побыть отцом. Я до конца года буду заниматься не менторингом, даже не обучением и даже не Клубом. Хотя я этим всем, конечно, занимаюсь. В большой степени у меня сейчас фокус на это.

“Я бы посоветовал сейчас не предпринимать каких-то резких движений”

– Они давно забанены уже.)

– Да, да, они давно уже забанены.) А если говорить про то, как это стало понятно мне, то выяснилось, что это способ повышения известности в разных кругах. Фактически, со мной читатели калибруются на ценностном уровне и после этого принимают решения, общаться со мной или нет. Это полезно и хорошо. Грубо говоря, у меня есть такая табличка, где описаны мои принципы, так или иначе, иногда достаточно завуалировано, но тем не менее. И люди приходят ко мне, потому что я им интересен.

– А где ты учишься и у кого? Есть ли люди, у которых ты учишься в прямом смысле? Есть кто-то, за кем ты подсматриваешь, за их деятельностью, пытаешься анализировать? Есть какие-то другие инструменты либо курсы проходишь? Самообразование у тебя каким образом формируется?

– Я раз в год делаю список курсов, которые хотел бы посетить в течении года. Ну это, обычно, вещи, связанные с разными бизнес направлением. В этом году это маркетинговая аналитика. Ну, это совсем hard skill история.

А базово я учусь у людей, которых втягиваю в свою орбиту. Или они разрешают втянуться в орбиту, это как посмотреть.

Сейчас у меня основной источник обучения — это Клуб. 50 человек, очень крутых, очень разных, с очень разным опытом, все со своей точкой зрения, все взрослые. Это прям, это клондайк. И это кажется, лучше, чем пойти на какой-нибудь МBA. Ну, на МВА я был, за что ему спасибо.

Но вот обучение у живых людей, в ходе решения разных кейсов это, кажется, уникальная история.

– Слушай, я не так много, за кем слежу. Но сейчас я начал слушать новости Артемия Лебедева. Не спрашивай, почему.

Ну, просто чувак плюс минус со мной на одной волне. Да, вот особенно сейчас, когда очень разная информация. Вот Тема мне прям сейчас как раз лёг. Я не уверен, что завтра он мне тоже будет нравится.

Что касается книг, сейчас я читаю Канемана про когнитивные искажения «Думай медленно, решай быстро». Наверное, я могу её рекомендовать. По подобного рода литературе я тоже делаю план на год.

С Хакамадой сегодня с утра слушал. Ну, Хакамада — она нормальный человек, на бодрячке.

Я сейчас стараюсь, конечно, ограничивать информационные потоки, какие-то книжки.

Но у меня сейчас, на мой взгляд, самый правильный канал информации — это тот, на кого я подписан, это ребёнок.

Вот мы с ним с утра общаемся. Он вообще ничего не говорит, ему три месяца и у него все прекрасно.

Вот это, мне кажется, самый правильный учитель и книга, и курс, и кто угодно.

– Три вещи, которые бы ты порекомендовал сейчас делать и не делать предпринимателю в нынешней ситуации?

– Я бы посоветовал сейчас не предпринимать каких-то резких движений. Ни в коему случае не договариваться о каких-то новых партнёрствах и разрывать существующие партнёрства. Я бы порекомендовал не тратить деньги на счёте и стараться быть максимально быть в кэше. Я бы порекомендовал не увольнять сотрудников. То есть не паниковать, грубо говоря. Вот наверно так.

Я бы советовал максимально сейчас собрать ресурс, чтобы потом рвануть. Сейчас что-то новое будет. Не потому, что я оптимист. Потому, что так жизнь устроена. За зимой наступает весна, за весной-лето. За кризисом наступает подъем. Да, может этот подъем не произойдёт в этом году. Может быть, не наступит и в следующем. Зима будет длинной. Но он наступит. И когда он наступит, задача предпринимателя — быть к нему готовым. И в этом случае надо эту готовность собирать, аккумулировать, смотреть по сторонам, думать. Ни в коем случае не думать чужой головой. И когда это состояние своей головы появится и ты уже понимаешь, что ты уже вне информационных потоков, фэйков, вне всего вот этого и готов действовать, вот тогда ты готов к тем возможностям, которые на тебя сейчас посыпятся.

Автор и ведущий подкаста — Иван Рындин (основатель Sportsoft, ментор и трекер бизнесов), автор Телеграм-канала оцифровано

Проект предназначен для ИТ-специалистов с опытом работы. Сейчас на сайте Otus доступен только курс для программистов Java. В будущем на платформе должны появиться курсы для разработчиков Android, Python и Ruby.

Занятия начнутся 1 апреля и будут проходить два раза в неделю. Программа рассчитана на пять месяцев. Пользователь может оплатить как весь курс сразу (30 тысяч рублей), так и вносить оплату каждый месяц (семь тысяч рублей).

По завершению обучения Otus обещает лучшим выпускникам собеседования в крупных ИТ-компаниях, среди которых ABBYY, IBS и КРОК. В разговоре с Roem.ru Волошин уточнил, что компании дали ему предварительно согласие прособеседовать трёх лучших учеников курса.

По его словам, Otus желает развивать сервис, предлагающий обучение как вторичную услугу. «А первичной дать другие: общение в профессиональном сообществе, совместную реализацию проектов, трудоустройство», — пояснил основатель проекта.

В будущем Otus рассматривает возможность открыть курсы для специалистов из других сфер: банковской, фармакологической и медиа.

До 2016 года Волошин возглавлял департамент исследований и образования Mail.Ru Group. Он покинул холдинг в июле. В августе он перешёл в госкорпорацию «Ростех», где занял пост директора корпоративной сетевой академии. 10 марта 2017 года Волошин покинул «Ростех».

На прошлой неделе в Четверг 7 ноября 2019 на встрече клуба United Investors выступил Дмитрий Волошин с темой “Тренды рынка EdTech” – серийный предприниматель с большим опытом создания собственных бизнесов и менторинга компаний в сфере EdTech, HRTech, TalentTech, co-Founder/Owner в OTUS Онлайн образование/Board Member в Эквио.

На фото – Дмитрий Волошин с темой “Тренды рынка EdTech”

Нам удалось посетить это замечательное мероприятие и мы составили конспект основных тезисов с основными тенденциями на EdTech-рынке, а также рекомендациями для венчурных инвесторов в EdTech-стартапы.

Новые образовательные решения

​Новые образовательные решения включают в себя Дмитрий Волошин

Мировые тренды в онлайн-образовании

Тренды первого горизонта (1-3 года) включают в себя:

Учимся с мобильных телефонов и планшетов

После обучения учащиеся могут попасть на стажировку и получить работу. И компании могут прямо давать гранты на прохождение обучающих курсов.

Большие курсы разбиваются на мелкие уроки, которые легче смотреть и быстрее наступает положительное подкрепление обучающихся за достижения в обучении

Новые трендовые специальности связанные с гипер ростом количества информации в мире.

Знаменитости ведут курсы и выступают менторами.

Тренды второго горизонта (3-5 лет):

ИИ будет помогать обучаться эффективнее, вовремя давая занятия которые нужны обучающемуся в данный момент времени.

Это уже сейчас применяется на многих платформах – обучение становится увлекательной игрой

Обучать тем навыкам которые будут цениться в будущем, когда большую часть задач будут выполнять машины.

Виртуальная и дополненная реальность в обучении

Тьютор – человек, который сопровождает пользователя во время всего процесса обучения и помогает ему в случае возникновения трудностей

Тренды третьего горизонта (6-10 лет):

Знания даются в нужный момент времени и те, которые нужны – как вариант “нужный момент” будет определять искусственный интеллект.

Например арт-директора и режиссура

Реальные процессы, которые возникают на производстве или в команде имитируются прямо во время обучения

Роботизация процесса обучения, когда машины будут помогать людям эффективнее усваивать знания

P2P – peer 2 peer когда одни люди учат других людей напрямую минуя учителей. Проблема этого направления в том, что пока никто не придумал как в большом количестве научить людей учить.

Области роста современного рынка образования

Запрос рынка труда:

Обучение в течение всей жизни

Ключевой тренд – обучение в течение всей жизни​ Дмитрий Волошин​

Во всем мире наблюдается тренд обучения в течение всей жизни. Если раньше большинство людей заканчивали интенсивно учиться до 30 лет, то в перспективе человек будет учиться всю жизнь.

Размер мирового рынка образования и доля EdTech в нем

Мировой рынок образования составляет $6.5 трлн, где доля “Классического образования” 97%. Рост рынка образования 2.1-2.8% в год, а инвестиции в образовательные проекты за 2018-2019 насчитывают около $14 млрд.*

В то время как мировой рынок EdTech составляет $200 млрд, имея среднюю скорость роста 14%. Более 100 новых стартапов EdTech появляются ежемесячно.**

*1 J’son & Partners Consulting, Education International

**2 Исследование российского рынка онлайн-образования East-West Digital News, «Нетология Групп», ФРИИ

Сравнение мирового и российского рынка образования

​Сравнение мирового и российского рынка образования Дмитрий Волошин

Мировой рынок образования составляет $6.5 трлн, где доля “Классического образования” целых 97%. В России рынок образования -$31 млрд, что только 0.5% от мирового. Рост рынка образования 2.1-2.8% в год, а российского 4-6%.

Мировой рынок EdTech составляет $200 млрд,а российский $0.3 млрд, где EdTech около 1%. Рост российского рынка EdTech 17-27% год.

Рынок образования в России сейчас и через 5 лет

Рынок образования в России в 2019 году Дмитрий Волошин​

В ближайшие 5 лет в России будет наблюдаться развитие в сфере образования, а особенно в дополнительном школьном, среднем профессиональном и дополнительном профессиональном образованиях.

Прогноз рынку образования в России в 2023 году Дмитрий Волошин

Если сейчас дополнительное школьное образование составляет ₽159 млрд, среднее профессиональное ₽386 млрд, а дополнительное профессиональное- ₽216 млрд, то уже в 2023 эти цифры будут ₽202 млрд, ₽507 млрд и ₽305 млрд соответственно.

Темпы роста рынка российского EdTech рынка

Перспективные сегменты для инвестирования это дополнительное школьном, среднее профессиональное и дополнительное профессиональное образования.

​Цели инвестирования – в какие сегменты EdTech перспективно инвестировать? Дмитрий Волошин​

Перспективы дополнительного школьного образования:

Перспективы среднего профессионального образования:

Перспективы дополнительного профессионального образования:

₽507 млрд, где EdTech составляет 2.5%.

Критерии выбора «правильного» стартапа EdTech

Когда основатели думают не только о том, как привлечь новый раунд инвестиций, но и о том как сделать хороший продукт, который поможет миллионам.

Не обращая внимания на хайповые идеи делать тот продукт, который запланировали.

Когда продукт выстраивается вокруг сообщества.

Кроме описания что есть продукт, вокруг него также выстраивается контент-платформа, которая дает ценность пользователям.

Космонавты – те, кто ездит по конференциям и отрывается от реальности мечтая о хайповых идеях

Идея должна приносить ценность и развивать общество к лучшему.

5 советов как оценить EdTech-стартап перед тем как вложить в него деньги.

Как оценить стартап в образовании? Дмитрий Волошин​

1.Смотрим на фаундера

Желательно минимум от 3х разных людей из различных тусовках узнать мнение об этом человеке.

2.Смотрим на команду

Идеальная структура команды: продавец, методист, IT-шник

Если два и более продавца – то проекты похоже на метеоры – денег привлекли, сделали быструю выручку, а потом пропали (погасли).

3.Смотрим на продукт

Здесь велика роль методиста, который выстроит правильный пользовательский опыт в обучении.

4.Смотрим на рынок

Продукт должен иметь широкий охват и перспективу масштабирования по миру.

5.Смотрим на выручку

Выручка в EdTech стартапе должна удваиваться из года в год, если этого не происходит, то что-то не то.

В завершение хотим сказать спасибо Дмитрию Волошину за интересный доклад и предоставленные слайды для этой статьи!

Образование и профессия. EdTech

Онлайн-образование:как вырастить эксперта

Я начал работать в IT, когда мне было 16, и вот уже четверть века я слышу про кадровый кризис в этой сфере. Если в конце 90-х — начале 2000-х, на волне взрывного роста отрасли, не хватало сотрудников-новичков, то позднее стало не хватать экспертов.

Кандидат педагогических наук, автор монографии «Концепция непрерывного обучения». С 2016 года -директор корпоративной сетевой академии «Ростех», с 2017 года -старший вице-президент УК «ПроОбраз». Сооснователь компании Otus, специализирующейся на онлайн-образовании.

Впрочем, экспертов не хватает всегда и везде. Как писали братья Стругацкие в романе «Понедельник начинается в субботу»: «Нам нужен не всякий программист». Вузы и другие многочисленные центры образования понемногу научились давать современные знания и выпускают достаточное количество ребят, способных со временем стать экспертами. В то же время работодатель хочет, чтобы новый сотрудник требовал минимальных затрат на адаптацию и обучение и приносил максимальную пользу с первого же дня. И вот таких специалистов действительно мало. Они — самый ценный ресурс для IT-бизнеса.

Вместе с тем на рынке не так много компаний, центров и сервисов, которые создают курсы для развития специалистов. Это объективно сложная задача -делать курсы для профессионалов в сфереIT, где технологии, методики и инструменты постоянно меняются. Такие курсы могут быть только авторскими, построенными на личном опыте солидного эксперта со стажем более 10, а лучше — более 15 лет. Конечно, такому эксперту надо много платить, а еще его надо увлечь. И конечно, продвигать такие курсы очень сложно. Надо доносить до целевой аудитории достаточно нетривиальные сообщения. Куда проще сказать: «Приходи к нам и получи новую профессию» или «Учись у нас, и мы тебя трудоустроим в хорошую компанию». И, конечно, куда проще продвигать курсы среди начинающих специалистов, которых гораздо больше, чем экспертов, и которые гораздо снисходительнее к качеству контента. Понимая это, мы все же выбрали сложный и длинный путь: делать лучшие на рынке курсы по развитию цифровых навыков для профессионалов.

Наверное, основных причин такого выбора я могу назвать три. Во-первых, как метко сказал мой партнер Виталий, «нам с этими людьми потом работать». Это очень специфический посыл дляIT, его смысл — не делать туфту. Айтишникам в целом не свойственна профанация, захватившая многие другие сферы нашей жизни, и добиться уважения в их среде можно, только честно делая то, за что взялся. Как говорится, dorightrightthings- правильно делай правильные вещи.

Вторая причина — это четкое понимание, что рынок «наелся» новичками. Нам хотелось строить бизнес на много лет, на десятилетия. Исходя из этой цели, мы сделали ставку на развитие профессионального сообщества. Кроме того, выстраивая ресурс для экспертов, в будущем гораздо проще начать обучение новичков, нежели наоборот. Подниматься всегда сложнее.

И в-третьих, мы искали новый вызов. Мы с Виталием за несколько лет создали 60−70 курсов для новичков. Нам уже не было в новинку это делать. Хотелось немного выйти за границы привычного.

Наш преподаватель — практик

Обдумывая идею Otus.ru, мы заложили несколько принципов, отличающих нас от других образовательных проектов. Мы ввели обязательное тестирование, которое означает, что мы не готовы принимать деньги у тех, кто не может ответить на вопросы вступительного испытания. Это позволяет нам не только выровнять группу и увеличить эффективность обучения, но и качественно повысить уровень обратной связи о прохождении курса.

Как вы знаете, большая проблема образования как деятельности заключается в том, что достоверность отзывов о курсе, о занятии или, например, о домашнем задании обычно достаточно низкая. На достоверность сильно влияет уровень начальной подготовки и мотивация к обучению. С другой стороны, не имея достоверной обратной связи, невозможно улучшать курс, а без регулярного улучшения легко оказаться на прямом пути в бескрайнее царство профанации.

Мы ввели вступительное тестирование, «зарезав» воронку продаж примерно втрое. Да, это означает, что мы получаем меньше денег, но для нас важно качество.

Второй важный принцип связан с форматом обучения. Мы размышляли, должно ли обучение быть синхронным или асинхронным, и в итоге выбрали первый вариант. Наверное, для обучения новичков асинхронное обучение вполне применимо. Я думаю, что те, кто только задумался о профессии ИТ-специалиста, вполне могут быстро и качественно получить нужные знания для прохождения собеседования путем просмотра видеороликов. Но профессионалам это не очень подходит, они гораздо требовательнее к интерактиву и эмоциям, которые можно получить, только лично общаясь с преподавателем. Кроме того, переписывать видеоролики каждый раз, когда меняется курс, нам показалось весьма затратным. Так как каждый наш курс существенно (до 20% контента) меняется как минимум первые четыре запуска (то есть первые полтора года жизни курса минимум), то использовать предзаписанное видео было бы еще и экономически неправильно. Либо нам бы пришлось не менять контент в угоду погони за прибылью, а это опять про погружение в профанацию, что неприемлемо.

Нам ни разу не удалось посотрудничать с профессиональными преподавателями. Когда дело доходит до практики, когда мы начинаем требовать конкретных примеров, то профессиональным преподавателям или консультантам приходится плохо: у них давно не было опыта работы в production.

Третий принцип — критерии качества, отбор и обучение эксперта-преподавателя. Мы провели немало опытов и поняли, что наш преподаватель — это практик, который хочет систематизировать накопленный вал опыта, знаний и кейсов. Его волнует «лоскутность» или даже неполнота собственной экспертизы, он перфекционист и хочет быть лучшим в профессии. При этом, вероятнее всего, он не умеет преподавать, возможно даже боится этого. Понимая это, мы создали собственную школу преподавателей. Нам казалось критически важным учить хорошо и учить много. В начале мы делали двухмесячный курс для 10−15 человек, сейчас мы каждый месяц обучаем по 30−40 экспертов. Сложное обучение является отсеивающим фактором.

Интересно, но нам ни разу не удалось посотрудничать с профессиональными преподавателями. Когда дело доходит до практики, когда мы начинаем требовать конкретных примеров, то профессиональным преподавателям или консультантам приходится плохо: у них давно не было опыта работы в production.

Четвертый принцип: мы не занимаемся трудоустройством. Нас всегда возмущали пустые обещания, которые часто раздают образовательные центры. Ну как, скажите на милость, можно гарантировать трудоустройство? В этом процессе учебный центр не является стороной переговоров, он может только предоставить информацию о студенте конкретному работодателю. Понимая это, мы транслируем и нашим студентам, и нашим партнерам-работодателям следующее: мы организуем встречу и собеседование. И сделаем это для наших лучших выпускников, буквально для 3−5 человек из каждой группы. Так как мы обычно набираем от 30 до 70 студентов, то это не более 10% от всех обучающихся.

Почему мы так поступаем? Знаете, когда вы сидите в отделе рекрутинга большой IT-компании, то на вас валом валятся резюме. И у многих рекрутеров уже вырабатывается негатив в отношении провайдеров, которые бездумно рассылают информацию. Мы не хотим оказаться в черном списке, для нас гораздо важнее качество и долгосрочность отношений.

Дефицит качественных курсов

Вот на базе этих принципов мы и запустили Otus.ru, которому в этом апреле исполнилось два года. Какими цифрами мы гордимся? Во-первых, количество пользователей, которые у нас учатся или учились, которые читают наши материалы, участвуют в дискуссиях, сейчас составляет 45 973 человека — примерно 10% от всех ИТ-специалистов страны. Судя по темпам роста количества наших клиентов, планку в 250 000 мы преодолеем примерно еще через два года. Сейчас у нас одновременно обучаются около 800 студентов. Мы планируем достичь планки 2 500 студентов в моменте в течение года.

Ежемесячно мы проводим около 200 занятий. Это примерно 400 часов онлайн-интерактива с нашими студентами. За два года мы создали 18 курсов, сейчас на подходе еще столько же. К концу года мы ждем около 50 курсов, которые покрывают сферы программирования, эксплуатации, информационной безопасности, datascience. У нас сейчас около 100 активных преподавателей, а всего мы обучили 359 человек. Кто-то из них начал преподавать не у нас, и мы считаем, что это наш вклад в развитие системы IT-образования.

И еще немного слов о наших планах. Конечно, мы будем развивать иные профессиональные области. Дефицит качественных курсов заметен не только в IT, на эту проблему жалуются представители едва ли не любой профессиональной области.

Мы будем развивать партнерство с компаниями и вузами. Мы хотим помочь нашим коллегам вывести в онлайн программы, которые будут полезны для профессиональных сообществ. Сейчас, несмотря на стремительное развитие онлайн, система образования все-таки остается пока в оффлайн. Более 80% всей выручки в образовании происходит от реализации очных программ обучения. Кажется, что наши наработки в сфере перевода программ обучения в онлайн помогут увеличить выручку наших партнеров за счет большей географии и привлечения большего количества студентов. А еще мы пристально смотрим за рубеж. В нашей стране много чем можно годиться, и в том числе, уровнем наших айтишников. Отечественных IT-специалистов мировые корпорации справедливо считают сильнейшими. Значит, существуют подходы, которые позволяют их обучать, и которые мы планируем распространять по всему миру.

Если статья была для вас полезной, расскажите о ней друзьям. Спасибо!

Онлайн-образование — быстроразвивающийся бизнес. Кто на нем зарабатывает и не поздно ли еще стать инвестором?

В 2011 году преподаватель Стэнфордского университета Эндрю Ын выложил на YouTube видео с собственным курсом лекций по машинному обучению. Курс оказался настолько популярным, что через пару месяцев Ын и его стэнфордская коллега Дафна Коллер решили создать стартап в области онлайн-обучения. В апреле 2019 года Coursera привлекла в очередном инвестиционном раунде $103 млн, и ее оценка уверенно перевалила за $1 млрд. У компании по всему миру более 40 млн учеников, слушающих более 3200 курсов от ведущих мировых университетов, а тот первый курс Ына по-прежнему лидирует по популярности.

Обычно американские «единороги» дают сигналы к созданию реплик в менее продвинутых регионах. В онлайн-образовании ситуация другая: многие страны вступили на этот путь практически одновременно. На протяжении 2010-х в России появилось несколько серьезных игроков.

Физики и лирики

Генеральный директор и сооснователь компании «Нетология» Максим Спиридонов по образованию актер. Это роднит его с управляющим партнером Skyeng Александром Ларьяновским: тот учился на режиссера и оператора документального кино. Но не в этом дело: по-настоящему Максим и Александр похожи тем, что к моменту прихода в онлайн-образование за плечами у них было по паре десятилетий предпринимательского и менеджерского опыта в IT-индустрии.

«Нетология» родилась в 2011-м: Спиридонов зара­зился деловым энтузиазмом от своей жены Юлии. Skyeng возникла в 2012-м в общежитии МФТИ, и лишь в 2014 году ее создатели Георгий Соловьев, Денис Сметнев, Харитон Матвеев и Андрей Яунзем смогли увлечь своей идеей бывшего топ-менеджера «Яндекса» Александра Ларьяновского. По прошествии лет он понимает, что «пацаны» его просто «схантили» — постарались сделать так, чтобы ему стало интересно. Он жил в мире, где был один огромный конкурент — Google, занимавший 100% рынка, и стояла задача отгрызть у него хоть какие-то проценты. А тут, на рынке онлайн-преподавания английского языка, просто никого. И Ларьяновский подумал: «Какой же прикольный рынок!» Он видел, что технологии вышли на тот уровень, когда образование можно превратить из шаманства в стандартизированную услугу: «Какой же еврейский мальчик не хочет сделать революцию?!»

Ларьяновский решил вложиться в стартап: инвестировал, по его словам, чуть больше половины сбережений, оставшихся после работы в «Яндексе» (около $300 000). «Я просто верил в этих пацанов и думал, что будет у меня небольшой свечной заводик в Самаре», — вспоминает он. А потом он понял: «О чем бы я ни думал, все равно все мысли здесь. Кому я вру, зачем?» Спустя несколько месяцев Ларьяновский решил посвятить Skyeng все свое время и стал управляющим партнером.

Иррационально-романтический мотив привел в отрасль и Дмитрия Волошина, основателя OTUS (профессиональное образование программистов и работников IT): «Я 17 лет работал в IT, был директором средней компании, но не видел отдачи, не чувствовал, что это история про развитие, что я что-то после себя оставляю». Сперва Дмитрий занялся сектором образования в Mail.ru Group, а в 2016-м основал компанию, получив грант на 2 млн рублей от Фонда содействия инновациям («фонда Бортника») и добавил к этому около 3 млн рублей собственных денег.

Похожим образом описывает свои мотивы и Андрей Лобанов, основатель детских школ программирования «Алгоритмика», а также лектория «Синхронизация», который пришел в образовательную отрасль из рекламы и бизнес-консалтинга: «Хотелось чего-то большего».

Другой типичный путь в отрасль — из технического вуза: кроме четверки физтеховцев — основателей Skyeng, этим путем еще в 2004 году пришли Иван Коломоец и Евгений Милютин — тоже физтеховцы, основатели сервиса для школьников «Учи.ру».

От профессионального бэкграунда стартапера, по мнению собеседников, зависят сильные и слабые стороны проекта. Когда айтишник приходит на рынок образования, он хочет оцифровать учителя, объясняет Ларьяновский, тогда как оцифровывать нужно мотивацию. Но чистая романтика просвещения, по мнению Волошина, имеет и свои минусы: «Кто нередко делает образовательный проект? Методист, преподаватель, то есть специалист, знающий предметную область, но совсем не понимающий бизнеса. Я говорю про упаковку, продажу, продукт — вещи, которые не про «все хорошее», а про деньги».

Карта территории

Онлайн-образование можно разделить на сегменты, сильно различающиеся по специфике. Основной водораздел — взрослое и детское образование. Взрослое образование — это профессиональная подготовка (здесь существенную роль играет корпоративный сектор) и сегмент «личностного развития» — например, изучение иностранных языков, изначальная специализация Skyeng, в этом компания является общепризнанным лидером.

По оценке основателя акселератора EdTech Натальи Царевской-Дякиной, с учетом всевозможных тренингов личностного роста, удачного замужества и рисования, то есть всего, что можно назвать «развитием и самореализацией», рынок дополнительного образования взрослых составит более 220 млрд рублей в год. Ларьяновский только рынок преподавания английского языка в стране оценивает примерно в 60 млрд рублей. В онлайн-сегменте освоена лишь небольшая часть этого потенциала, отмечает он: «Все вместе мы делаем где-то 7 млрд рублей выручки в год». Дмитрий Волошин оценивает сегодняшний рынок онлайн-образования для взрослых максимум в 20 млрд рублей.

Вице-президент Coursera Леа Бельски считает очень перспективным корпоративный сегмент: согласно отчету Всемирного экономического форума, около 70% российских компаний готовы переучить своих сотрудников к 2020 году. Coursera for Business, запущенная всего три года назад, выросла более чем на 300% по сравнению с прошлым годом. С Бельски согласен и Максим Спиридонов: «Свои «Скайэнги» и «Нетологии» в этом сегменте еще не образовались, потому что рынок этот более инертный, консервативный».

Детское онлайн-образование тоже неоднородно. По мнению Ларьяновского, у школьного и дополнительного детского образования «разные KPI, разные заказчики, вообще все разное, хотя они друг друга дополняют». Андрей Лобанов из «Алгоритмики» уверен: все, что связано с онлайн-образованием для детей, будет «космически расти». Ларьяновский, чья компания недавно добавила к языковым курсам для взрослых новое направление — математику для детей, согласен: «Дети растут, естественно, быстрее, чем взрослые». В Skyeng в начале года на английский для взрослых приходилось 70% выручки, а в конце года будет только 50%.

Но в детском онлайн-образовании многие видят серьезные сложности. Иван Коломоец важной проблемой считает низкий уровень компьютеризации общеобразовательных школ. По статистике к интернету подключены все школы. Но на самом деле часто доступ есть только в кабинете директора, у некоторых учителей и в компьютерных классах.

Лобанов считает основной проблемой высокую зарегулированность школьного образования. Частным проектам бывает сложно соревноваться с государственными инициативами. «Если ты хочешь построить миллиардный бизнес, то обязан взаимодействовать с муниципальными школами, иначе никак», — считает создатель «Алгоритмики». Царевская-Дякина тоже называет государственную политику одним из самых высоких рисков: в любой момент на законодательном уровне что-то может быть запрещено, государство самостоятельно выпустит образовательные продукты и административно внедрит именно их. Ниши базового школьного и основного профессионального образования основатель акселератора EdTech охарактеризовала как «феодальные рынки, на 90% контролируемые государством».

Ларьяновский уверен, что школьные образовательные онлайн-проекты в первую очередь следует продавать учителю — пока он не скажет «я хочу», никакие указы не сработают. И только потом нужно разговаривать с властями — у них есть нацпроекты по цифровизации. У Skyeng пилотным регионом оказалась Чечня. Там в отдаленных районах есть связь, но нет учителей. Эксперимент идет год, и Ларьяновский всем доволен. К проекту присоединились Амурская, Рязанская, Новгородская области, Екатеринбург, Тюмень.

Сегодня ландшафт отрасли уже не выглядит таким «голубым океаном», каким увидел его Ларьяновский всего шесть лет назад. Но некоторые сферы остаются по-прежнему вакантными. «В сегмент онлайн-образования пока не вышли навыковые сервисы: парикмахеры, официанты, массажисты, промышленно-производственные профессии — все, что делается руками», — говорит Царевская-Дякина. Из тех, кто пытается перенести такие проекты в онлайн, она отметила «Академию Sikorsky». Собеседник Forbes также высоко оценила потенциал дополнительного школьного образования, в том числе подготовку к ОГЭ и ЕГЭ.

Волошин важным вакантным сектором считает обучение предпринимательству, но видит перспективу и в обучении рабочим профессиям: «В 1990-е была разрушена система среднего профобразования, а сейчас схватились за голову: работать кто будет?» Чтобы масштабировать систему профобразования, необходимо обучение рабочим профессиям онлайн. Ларьяновский обращает внимание, что совершенно незатронутым пока остается дошкольное образование.

Юрий Чичков для Forbes